Я не знаю, как там всё это работает во взрослой жизни, и это нормально, но разве я не должна знать, как это работает в мои sweet sixteen?
Я говорю, собственно, о самоощущении. О самоопределении, наверное, тоже. Не о том призрачном и далёком "кем я стану", а о том, что я чувствую каждый день. Мои страхи, мои истерики и расстройства — это всё о том, что со мной что-то не так, правда?
Всю мою жизнь святой установкой, вбитой мне в сознание гвоздями, вкрученной шурупами, было ни за что не позволять людям вмешиваться в мои проблемы. Я не должна никого обременять, я не должна никому доставлять неудобств, не должна занимать чужое время.
Знаете, что самое ужасное?
Я не могу от этого избавиться.
Мне невыносимо слушать, когда меня жалеют, неудобно, когда кто-то за меня переживает, тяжело, когда говорят, что дело не во мне. Потому что дело всегда во мне. Потому что я постоянно живу с чувством, что чем-то всем вокруг обязана.
Пожалуйста, пристрелите меня.
Я не могу так.