С неба до земли достают солнца лучи. Не плачь, не кричи, он рядом.
разорваться в истерике is smth i'm just about to do.
я не знаю, почему я снова решила пересмотреть эту чёртову папку с фотографиями. ту, в которой они лежат в хаотичном порядке с августа.
вот мы пьяненькие в коротких юбках и футболках гуляем по ночному центру города; тепло, вокруг много людей и горят фонари. вот мы, все вместе, бродим по старому заброшенному зданию; все руки и одежда в пыли; на город опускаются сумерки, и с крыши видно множество маленьких зданий, видны отдалённые районы левого берега, а если встать на край, то прямо перед тобой будет большой бетонный памятник и широкий шумный проспект Маркса; всё, к чему ни прикоснёшься, отдаёт теплом. вот мы всей шумной толпой идём по проезжей части по дороге прямо к аэропорту провожать Дашеньку в Петербург; 3 часа ночи, вокруг множество людей, все как будто спешат; таблоиды, сумки и чемоданы, расписания рейсов. вот мы сидим в кругу на полу и играем в семёрочку; это был первый раз, когда я вообще услышала об этой игре; у нас было две бутылки сангрии, и, боже, как это было весело; это была та ночь, когда я включила гимн Израиля и слушала его с рукой на сердце — это было в ночь на 20-21 июля. а вот мы на балконе в квартире на проспекте Коптюга; я, как всегда, сижу на подоконнике, свесив ноги за окно, рядом курит Лиза, Даша улыбается в камеру; фотография размытая и засвеченная, всё ослеплено вспышкой, на ней видны только силуэты; но в этом снимке столько жизни, столько нас, столько нашего счастья и нашей любви и юности, что, когда смотришь на неё, понимаешь, что это не просто изображение, что это часть нашей жизни, нашего лета, наших sweet, wasted, desperate seventeen.
как же случилось, что
в размытой случайной фотографии больше жизни, чем во мне самой.
и если бы из моих прекрасных, моих тёплых и хрупких воспоминаний можно было сплести верёвку, я бы на ней повесилась.
я не знаю, почему я снова решила пересмотреть эту чёртову папку с фотографиями. ту, в которой они лежат в хаотичном порядке с августа.
вот мы пьяненькие в коротких юбках и футболках гуляем по ночному центру города; тепло, вокруг много людей и горят фонари. вот мы, все вместе, бродим по старому заброшенному зданию; все руки и одежда в пыли; на город опускаются сумерки, и с крыши видно множество маленьких зданий, видны отдалённые районы левого берега, а если встать на край, то прямо перед тобой будет большой бетонный памятник и широкий шумный проспект Маркса; всё, к чему ни прикоснёшься, отдаёт теплом. вот мы всей шумной толпой идём по проезжей части по дороге прямо к аэропорту провожать Дашеньку в Петербург; 3 часа ночи, вокруг множество людей, все как будто спешат; таблоиды, сумки и чемоданы, расписания рейсов. вот мы сидим в кругу на полу и играем в семёрочку; это был первый раз, когда я вообще услышала об этой игре; у нас было две бутылки сангрии, и, боже, как это было весело; это была та ночь, когда я включила гимн Израиля и слушала его с рукой на сердце — это было в ночь на 20-21 июля. а вот мы на балконе в квартире на проспекте Коптюга; я, как всегда, сижу на подоконнике, свесив ноги за окно, рядом курит Лиза, Даша улыбается в камеру; фотография размытая и засвеченная, всё ослеплено вспышкой, на ней видны только силуэты; но в этом снимке столько жизни, столько нас, столько нашего счастья и нашей любви и юности, что, когда смотришь на неё, понимаешь, что это не просто изображение, что это часть нашей жизни, нашего лета, наших sweet, wasted, desperate seventeen.
как же случилось, что
в размытой случайной фотографии больше жизни, чем во мне самой.
и если бы из моих прекрасных, моих тёплых и хрупких воспоминаний можно было сплести верёвку, я бы на ней повесилась.
-
-
29.02.2024 в 05:13Посетите также мою страничку
anotepad.com/note/read/m6mpbatk открытие счета в иностранном банке по доверенности
33490-+